Зависть

У меня не жизнь – сплошное разочарование и расстройство на нервной почве. Как же не огорчаться, если не везет буквально ни в чем: ни в продвижении по службе, ни в любви, ни в остальной личной жизни, где нет ни радости, ни удачи, ни даже простого везения. Посмотришь по сторонам, зависть берет. Тот в лотерею выиграл что-то ненужное, но все равно приятно, другой уже в министерстве приткнулся на теплую должность, ходит рожу наедает для солидности. Этот, ну, казалось бы, лапоть по жизни, так на тебе, богатую невесту подцепил и теперь может бездельничать до конца жизни. Тесть столько наворовал, потомству до пятого колена хватит. А я, если что и подцеплю, то или венерическое заболевание, или еще чего похуже. Везет людям, а за какие такие заслуги не понятно. Просто прет удача без разбору и все тут. А у меня сплошное невезение на каждом шагу.

 

Жена объясняет мои страдания тем, что я очень уж чересчур завистлив к чужой удаче.

- Ты, говорит, - постоянно сравниваешь себя с другими и через вот это свое чувство зависти огорчаешься, что не обладаешь тем, что есть у них. – Еще, - говорит, - Спиноза сказал, что, такие как ты постоянно испытывают неудовольствие и раздражение при виде чужого счастья.

 

Спиноза ей сказал. Тоже мне авторитет. Жил Бог знает, когда, а его до сих пор цитируют к месту и не к месту. Общественное мнение на месте не стоит, прогрессирует и не всегда в лучшую сторону. Может быть то, что считалось нравственной нормой в его времена, сегодня не актуально или противоречит здравому смыслу.Что я должен испытывать при виде чужих удач по Спинозе? Безудержную радость? Чуждая идеология.

 

 - Ну, если, - говорит, - Спиноза для тебя не авторитет, существуют другие общепризнанные мнения. Иоанн Златоуст, например, причислял завистников к зверям и демонам. А христианство относит завистливое чувство к семи смертным грехам, считая гордость его основной причиной. Мол, гордец не может выносить равных себе, или людей, находящихся в более благополучном положении.

 

Я ей резонно возражаю, что заносчивое чувство ко мне ни каким боком приклеится, не может, это точно. Какая может быть гордость при нашей жизненной неустроенности и беспросветной бедности, местами переходящей в нищету? Чем здесь особенно гордиться, если подумать? Все объясняется примитивно просто - нет никакого резона мне радоваться чужому счастью, если у меня по жизни сплошные неудачи. Только и всего! И не надо под это протестное чувство подводить чуждую идеологию.

 

- Зависть, - говорю я ей, - чувство длинное. С раннего детства о ней слышать приходится. С молоком матери впитываешь всю гамму противоречивых чувств. Хорошо, если один новорожденный в семье. А если их двое? Тому, что сосет левую материнскую грудь, всегда кажется, что в правой молока больше и оно вкуснее. А если их трое? Кто-то, как говорится, еле-еле успевает за второй стол. А что там остается после первых двух? Так, что не одного меня это чувство гложет.

 

А сказки, какие детям читают? Например, «Конек-горбунок». Что заставило царя прыгнуть котел с кипящим молоком? Зависть к молодости и красоте конюха Ивана. Хотел слегка омолодиться и частично восстановить потенцию. Жена-то, молодая, надо с ней что-то делать. А в штанах полный штиль и посему востребованный одной стороной семейный долг остается не удовлетворенным другой. Или взять ту же сказку о мертвой царевне и семи богатырях. За что царица отравила более молодую и симпатичную царевну? Именно за это самое. Как совершенно справедливо заметил великий поэт «где счастье родится, там зависть плодится».

 

А литература, та, так вообще, кишит подобными примерами. В романе Льва Толстого «Война и мир, князь Андрей Болконский черной завистью завидует военной славе Наполеона. У Бабеля рабочий Горлов иззавидовался при виде теплых егерских кальсон пленного поляка. А взять тех же Моцарта и Сальери. Здесь вообще зависть с трагическим концом. Почему, слушая музыку Моцарта и наслаждаясь ею, Сальери испытывает тяжкие муки? Чего ему не хватает? Его пожирает зависть к чужому таланту. Дело в том, что Моцарт принадлежит к избранным, а Сальери средний музыкант.

 

И вообще, если брать по большому счету, зависть так прочно вплелась в нашу жизнь, что давно уже ощущается рядовым чувством. Бездетная женщина завидует женщине, у которой есть дети. Кто-то не находит себе места от зависти, наблюдая за тем, как его коллеги успешно делают себе карьеру, в то время как его попытки упрочить свое положение в фирме постоянно терпят крах. Другому человеку не дает покоя зависть к людям, живущим в недостижимом для него достатке. Короче, резюме очевидно - не могу как они, и потому завидую.

 

В личной жизни сплошь и рядом встречаются эпизоды, связанные с этим мерзким чувством. Вот в прошлый раз случилась такая история. Иду я, значит, по рынку. Вышел купить кое-что из продуктов питания к столу. Вдруг слышу, мужик какой-то поднял руку вверх и орет как ненормальный.

- Граждане, кто деньги потерял?

И действительно, в руке у него купюра зажата. Правда, из-за большого расстояния, не видно какого достоинства. Вот, думаю, идиот, ему подфартило, а он кричит на весь рынок, правдолюб. Сейчас и хозяин липовый найдется. Как в воду глядел. Подскакивает к нему мужичонка, мелкий такой, суетливый. Глазки бегают, и головка трясется от возбуждения как у паралитика.

 

- Я, - кричит, - потерял. Спасибо Вам огромное, мужчина.

И, значит, ручки свои потные к купюре тянет. А я, так спокойно подхожу и небрежно говорю нашедшему деньги.

- Не его это купюра, врет, подлец. Он вообще с другого конца рынка прибежал. Да у него афериста и кошелька-то нет.

Тот, который с деньгами, ручку за спину спрятал, и смотрит претендента пристальным недоверчивым взглядом.

- Чем, - спрашивает, - докажешь?

А чем тот докажет? Я говорю.

- Ты здесь постой подольше, покричи, знаешь, сколько владельцев этой купюры обнаружится. Устанешь считать.

 

Скажете, зависть меня одолела? Мол, огорчился, что не я деньги нашел или, что не первый придумал липовым хозяином объявиться. Ни, Боже мой! На лицо обостренное чувство справедливости. Или, вот еще случай. Гостил я как-то у приятеля. Он в многоэтажке живет. На шестнадцатом этаже обретается. Сидим, значит, выпиваем по маленькой, беседуем о том, о сем из жизни нашей неустроенной. Все тихо, пристойно. Вдруг шум, гам, крики в соседней квартире. Громкий стук в дверь, просто барабанная дробь. Открываем, на пороге соседка, вся на нервах и в слезах. Муж, говорит, из окна выпрыгнуть хочет. Помогите, просит. Вот тебе новость посреди праздника жизни. Отдыхаем, получаем удовольствие и на тебе, какая трагическая смена сюжета. Говорю приятелю, мол, пойдем, посмотрим драму в одном акте, а может, и примем в ней участие. Приходим, значит, в соседнюю квартиру и видим такой бытовой пейзаж - мужик в трусах и майке наизнанку сидит на подоконнике, ногами наружу и что-то там себе скулит в сторону улицы.

 

- Чем помочь? - спрашивает приятель даму, - ускорить процесс, подтолкнуть болезного на выход что ли?

Оказывается, нет, задача поставлена диаметрально противоположная. Отбившегося от рук спутника жизни требовалось вернуть обратно на жилплощадь, с целью воссоздания семейной ячейки в ее первозданном состоянии. И, чтобы без травм и печальных последствий. Подходим к самоубийце с благородным намерением вернуть жене. А он упирается и в квартиру назад заползать не хочет. Начинаем переговоры, согласно, как говорится, протокола. Мол, что за проблема неразрешимая толкнула его на столь необдуманный поступок, привела на край открытого окна.

 

Из детального опроса узнаем, что причина, толкнувшая страдальца к суициду, весьма веская - отказ жены выделить средства на поправку здоровья после вчерашнего. Другой бы благоверную зашиб за подобное хамство, а этот, понимаешь, интеллигент, на крайние меры пошел. Решил свести счеты с жизнью, тем самым прекратив страдания похмельной души через ускорение свободного падения в последнем полете. А может быть просто попытался путем шантажа оздоровиться. Понимаем, завидовать здесь нечему. И видим, что во время беседы, он как-то так оживился, просветлел лицом, и даже к нам потянулся. Чувствую, что тянется он на знакомый запах и усиленно обоняет воздух. Ловит каждое наше дыхание. А мы же только из-за стола, где не компот пили. Так и выманили страдальца в квартиру, предотвратив катастрофу.

Опять же не зависть и тем более не гордость, а помощь ближнему и гражданское сострадание к чужому горю. Правда, со стороны мужика в окне, не скрою, была вполне объяснимая зависть похмельного человека к выпившему, а так нет. Я завистливого человека за километр разглядеть могу по одним гримасам на физиономии. Недавно пересекся с одним таким завидущим, ну и взыграло во мне.

 

Вот, - говорю, - Вася, пенсию мне подняли на полторы тысячи рублей.

И наблюдаю за метаморфозой в его настроении. Замечаю, как-то сразу погрустнел он лицом, увял и скис как забродивший морс. Стоит, улыбается криво. А улыбка-то на роже натянутая, неискренняя, чисто маска. Понимаю, завидует, но виду не подает. Скажу вам откровенно, завистника распознать не так уж сложно. Губы у него, подлеца, напряжены, углы рта неестественно растянуты так, что улыбка смотрится, как приклеенная. Вроде пытается показать радость, а не туда, поскольку мимика лица неискренняя и глаза мутнеют от зависти. Отсутствие блеска в глазах – признак мутности характера. Да еще, если улыбается криво, одним углом рта – точно завидует.

 

Черт его знает, откуда в людях столько зависти берется, а у отдельных индивидуумов, прямо через край хлещет. Боюсь, что это гадостное чувство досталось нам от предков и закрепилось впоследствии на генетическом уровне. А что, это вполне возможно. Без сомнения, могла же зародиться зависть в первобытном обществе и явиться толчком к самосовершенствованию и превращению дикарей в цивилизованных людей. А почему нет? Некоторые антропологи и прочие генетики распускают слухи утверждающие, что людская зависть чувство положительное. Подобное нахальство может поколебать уверенность индивидуумов с не стойкой душевной философией в их отрицательном отношении к этому омерзительному чувству.Эти же псевдоученые утверждают, что зависть, в процессе эволюции, прогрессировала по половому признаку.

 

Мужская зависть толкала на совершенствование своих рыболовецких и охотничьих принадлежностей. Допустим у питекантропа Абрама кремневый наконечник у копья, а у питекантропа Васи из хрупкой рыбьей кости. Надо что-то делать в этом направлении, совершенствовать охотничий инструмент, чтобы повысить производительность охоты. Первобытные женщины тоже не отставали в этом плане. Для привлечения к своей персоне мужского внимания постоянно украшали себя, чем попало, стараясь, перещеголять друг друга в смысле красоты, используемой для обольщения и последующего соблазнения сильного пола. То желуди не шею повесит в виде бус или зубы мамонта, то шкуру от леопарда на плечи накинет, то клюв птичий в волосы вставит. И ходит, выпендривается перед соплеменницами. Мол, вон я какая красивая, глаз не оторвешь. В таком прикиде даже вождя охмурить можно, в элиту племени процарапаться. И эта вредная привычка, выдержав проверку веками, сохранилась до наших дней. Номенклатура украшений немного изменилась, а так, все по-прежнему. 

 

Тоже можно понять, если подумать – чем красивей первобытная барышня, тем больше шансов отхватить замуж самого удачливого охотника. Ведь мужчины, как ни крути, были в те далекие времена, основными добытчиками пропитания. Это сегодня подобное утверждение ставится под сомнение. Нынче, бывает, встречаются такие шустрые особи слабого пола, которым никакие кормильцы не нужны. Сами кого хочешь, накормят, оденут и при этом обуют всеми возможными способами.Вот тут начинаешь сомневаться в устоявшемся мнении, утверждающем, что зависть отрицательное качество. Может быть, в те далекие времена от зависти было больше пользы, чем вреда, спорить трудно. Мы в те времена не жили, с первобытными обычаями знакомы слабо.Что же касается дней сегодняшних, то я, пожалуй, останусь на этот счет при своем мнении.