Охота на Беса Часть 24 

Людмила Лядова накануне концерта была не в самом лучшем расположении духа. В последнее время она стала замечать, характер её с годами изменился. Раздражение и неприязнь мог вызвать любой пустяк, мелочь, которая в прежние годы даже не привлекла бы внимания. Причин две: с одной стороны, накладывала отпечаток профессия - Людмила популярная эстрадная певица и некоторая раздражительность и, где-то даже капризность, была частью её имиджа. Не стервозная звезда, вроде бы, как и не звезда вовсе, а так, покладистая тётка из клубной самодеятельности. Кому она интересна? Так что, положение обязывало. Вторая казалась причина более серьёзной и глобальной. Лядова старела и старела катастрофически быстро. Существует в природе особая категория женщин, поразительно долго сохраняющих красоту и свежесть, даже в зрелые годы.

 Они выглядят значительно моложе своих лет и со временем сами начинают уверовать в свою исключительность, в то, что время остановилось, застыло, щадя их неувядаемую красоту, этот редкий дар природы. И сколь глубоким и эмоциональным становится разочарование, когда в один прекрасный, а вернее ужасный день, приходит ощущение первых признаков надвигающейся старости – появляются морщины, тускнеет и становится дряблой кожа, теряют блеск глаза. В отличие от сверстниц, процесс увядания которых растянут во времени на несколько лет, эта категория женщин стареет буквально на глазах. Полгода – год и они превращаются из благоухающих здоровьем и молодостью женщин, буквально в старух. Не уступая разрушительным признакам дряхлости, самым неприятным образом меняется и характер. На смену веселью и жизнерадостности приходит раздражительность, пессимизм. Прежняя общительность и доброжелательность бесследно исчезают. Открытый, праздничный образ жизни звезды уступает место замкнутости, раздражительности, нежеланию видеть, кого бы то ни было. Помощь пластических хирургов, килограммы наносимых на лицо и тело чудодейственных мазей и кремов лишь ненадолго откладываю неумолимое действие физиологических законов старения.

 В конце концов, подавляющая часть женщин, осмотревшись и обнаружив вокруг себя уже давно потерявших товарный вид ровесниц, постепенно привыкает к мысли - необходимо как-то мириться с подобным положением дел. Рано или поздно они приходят к неутешительному, но единственно правильному выводу – хочешь ты или нет, но с этим придётся доживать жизнь. Эта очевидная философская мысль смиряет с действительностью и успокаивает женщин будничных профессий. А, что делать, если ты актриса или певица? Как быть, если красота и привлекательность твой профессиональный багаж? Понравится ли твоим поклонникам и почитателям то, как ты выглядишь, если сама без слёз не в состоянии лицезреть собственное отражение в зеркале? Людмила, певица любимая и боготворимая миллионами почитателей её таланта, ещё со времён существования Советского Союза знала ответ на этот вопрос.

 На её глазах в разное время со сцены уходили великолепные певицы и актрисы, гонимые беспощадной старостью. Кто-то уходил молча, без сопротивления, понимая, что время их прошло. Кто-то, украдкой глотая слёзы, сохранял крохи надежды на чудо. Они надеялись на последний шанс, на то, что возможно когда-то, где-то могут быть востребованы. Впрочем, существует и третья категория - бойцы, продолжавшие бороться за место на сцене с молодыми напористыми талантами, дышащими в затылок и настойчиво требующими уступить лыжню. Как правило, такие попытки заканчивались плачевно. Кокетничающая и веселящаяся на сцене эстрадная бабушка, являет собой зрелище весьма нелицеприятное. Народ отказывается смотреть и слушать концерты с участием престарелых див. Всем хочется если не ощущать, то хотя бы зрителем участвовать в празднике красоты и молодости, а тут показывают такое непотребство.

 Людмила Лядова прекрасно осознавала, не за горами то время, когда и ей придется проститься со сценой, с которой она так сроднилась за многие годы. Ещё собирались залы, её ещё боготворила миллионная армия поклонников. Всё это было. С прежним успехом выступала она на больших концертах, посвящённых различным профессиональным праздникам – дню полиции, дню работников железнодорожного транспорта и тому подобное. Но в гастрольных планах певицы уже можно было обнаружить предложения посетить такие захолустные города, куда раньше она не согласилась бы ехать ни за какие коврижки. Выяснение отношений на эту тему со своим продюсером, Аркадием Винским, только усугубило тоску. Он, как говорится, был у неё одним из лучших в профессии, и всегда держал нос по ветру. Аркадий, после долгих колебаний и сомнений, откликнулся на призывы певицы поговорить откровенно о ситуации, в которой они оба теперь оказались.

 Правда, которой она так настойчиво добивалась, была шокирующей. Дела шли из рук вон плохо. Приглашения на гастроли сократились чуть ли не втрое. Публика, пресыщенная не только отечественными, но и зарубежными звёздами, на концерты не рвалась. Давно прошли те времена, когда люди днюя и ночуя у касс, жаждали заветного билетика. Дефицит в стране исчез не только на колбасу и промтовары, но и на развлечения. Ассортимент исполнителей в столице и крупных городах страны расширился настолько, что конкуренция достигла апогея. Выбирай на любой вкус. За зрителя приходилось бороться, не манкируя никакими приглашениями, пусть даже самыми непрестижными. И она смирилась, решив для себя, что будет работать, как работала, но когда почувствует спад волны популярности, уйдёт сразу же без колебаний и сомнений. Надо, чтобы зритель запомнил тебя же молодой и талантливой, как в лучшие годы, а не старухой, срывающей редкие скупые аплодисменты скучающей публики.

 В этот город она прибыла по приглашению своего старинного знакомого Самулевича Фёдора Корнеевича – одного из богатейших людей страны, удачливого бизнесмена и влиятельного политика. Хотя Самулевич уже много лет назад закрепился и процветал в Москве, он не порывал связей с родным городом. Людмила давно заметила эту особенность, присущую многим успешным людям, начинавших бизнес или политическую деятельность на периферии и перенесших их на широкие столичные просторы. То ли скороспелых олигархов донимала ностальгия по молодой, насыщенной адреналиновыми событиями жизни, то ли они сохраняли за собой пути отступления, в случае если в столице не всё так удачно сложится, как хотелось бы. Скорее всего, имели место и первая и вторая, а, возможно, и другие причины, известные только им одним.

Самулевич довольно часто организовывал для земляков всевозможные благотворительные акции – раздавал подарки детским домам или домам престарелых, не скупился на организацию концертов для жителей города, что особенно радовало молодёжь. Твердая уверенность в том, что благотворительность окупится сторицей, заставляла раскошеливаться. Денег на развлекательные мероприятия не жалел. Богатых и успешных соотечественников, основная масса народа люто ненавидела. Люди вполне справедливо полагали, разбогатели-то они именно за счет тех недоданных народу материальных благ, исчезнувших в карманах новоявленных толстосумов. Фёдор Корнеевич устраивал праздники для города, полагая, что подобные шаги вызовут положительные эмоции у людей, и сгладят негативное к нему отношение.

Горожане видели на площадях города выступления практически всех звёзд российской и зарубежной эстрады чаще, чем столичные жители. Звёзды весьма охотно ехали в этот город. Оплачивались подобные концерты весьма щедро. Вот и теперь, накануне выборов мэра города, на место будущих политических баталий прибыли самые популярные исполнители, задача которых поддержать кандидатуру Кравца Станислава Викторовича, выдвиженца, как утверждали сведущие люди, самого Фёдора Корнеевича. В честь Людмилы Лядовой, самой популярной певицы из десанта звёзд, накануне высадившихся в городе, была организована вечеринка в одном из лучших ресторанов города. Отцы города и многочисленные подельники Самулевича радушно встречали артистов. Было сказано много приятных слов в адрес работников искусства и выпито немыслимое количество спиртного. Лядова, как и полагается, восседала королевой на этом импровизированном балу, и большая часть восторженных комплиментов было произнесено именно в её адрес.

 Сидя вечером следующего дня в гримёрке она всем телом ощущала усталость и апатию, с грустью осознавая, что такие бурные вечеринки уже не для неё. Силы не те, а концерт требовалось отработать по полной и вживую. Таковы условия организаторов. Аркадий несколько раз заглядывал в гримёрку и, видя плачевное состояние певицы, сокрушённо качал головой. За столько лет общения, хватало одного беглого взгляда, чтобы определить не только в каком настроении пребывала любимица публики, но и о чём думала в данный момент. Сегодня он серьёзно опасался, что у Людмилы силёнок может хватить только для того, чтобы выйти на сцену, не больше. Петь вживую она вряд ли потянет. Что же, придётся открывать рот под фонограмму. Досадно, но надо улаживать вопрос с организаторами. Согласятся, никуда не денутся. Куда лучше, когда примадонна поёт под фонограмму, чем вообще не выйдет к зрителям. Не тот кураж, не тот концерт.

 Организаторам действа неприятное известие он озвучил перед началом концерта, чем привёл их в состояние крайнего расстройства. Шум, гвалт, препирательства, ссылки на контракт как на библию, следовать которому стороны обязывались неукоснительно, ни к чему не привели. Винский стоял как скала, о которую разбивались все волны негодования. Посещение гримёрки певицы, предпринятое принимающей стороной с целью воздействовать непосредственно на примадонну, было большой тактической ошибкой. Уборную разъяренной фурии они покинули скорым шагом, почти бегом, сопровождаемые отборной бранью и топаньем ногами. Примадонна была большая мастерица по поводу умения нецензурно выражаться. Уклоняясь от предметов, пущенных вслед меткой рукой взбесившейся звезды, делегация покинула негостеприимное помещение, радуясь, что так быстро оказались по ту сторону двери. Потерпев сокрушительное поражение, организаторы сникли и смирились с неизбежным. По взаимной договорённости Лядову решено было выпустить в финале концерта, дабы дать ей возможность прийти в себя. Чтобы исключить нежелательные визиты, у двери певицы была выставлена охрана с указаниями, никого, ни под каким видом в гримёрку не пускать.

Лядова всё ещё полулежала в кресле, слегка прикрыв глаза, и безуспешно настраивалась на выступление, когда почувствовала лёгкое колебание воздуха. Входная дверь приоткрылась, пропустив улыбающегося мужчину со странным продолговатым предметом в руке, неизвестно как просочившегося сквозь охрану. Приступ ярости, вызванный появлением незваного поклонника, неожиданно угас, сменившись безмерным удивлением. Почему-то нежданный визитер ее заинтересовал. Несколько минут они пристально смотрели друг другу в глаза.

- Устала? - спросил незнакомец, не шевеля губами и не открывая рта.

- Чертовски, - ответила она, мысленно, и это её почему-то не удивило. Подобное общение показалось ей на много проще и приятнее, чем раздражающая слух человеческая речь.

- Не беда. Это поправимо. Хочешь спеть так, как не пела даже в лучшие свои годы? – в глазах незнакомца мелькнул неподдельный интерес.

 - Ты кто, волшебник? Всё можешь? – мысленно спросила она, ни минуты не сомневаясь в том, что предложение загадочного посетителя не пустые слова и желание покрасоваться.

- Важно, чтобы ты хотела, остальное мои заботы.

- Конечно же, хочу. И, что для этого надо?

- Только твоё желание.

- Так мало? И как же ты мне поможешь?

- Я дам тебе столько энергии, сколько ты в состоянии принять. Закрой глаза, откинь голову назад, - прохладная ладонь  незнакомца легла на её воспалённый лоб, и она почувствовала могучий прилив энергии, захлестнувший ее мозг, наполнил живительной силой все тело. – Когда ты придёшь в себя, - услышала она, засыпая, - и выйдешь на сцену, у тебя всё получится. Это будет лучшее из того, что тебе удалось сделать как певице.

 Она очнулась от шума в номере, вызванного приходом целой делегации, возглавляемой Винским.

- Всё радость моя, – безапелляционно заявил он, - хочешь, не хочешь, а выходить на сцену надо. Зритель сучит ногами в предвкушении встречи с тобой. Фонограмка заряжена. Два твоих последних хита. Отпела, прошлась по сцене, воздушный поцелуй публике и домой, в норку, досматривать прерванный сон.

Людмила выпрямилась, как отпущенная пружина и озорно сверкнув глазами заявила.

- Никаких фонограмм. Никаких нарушений контракта. Отработаем по полной программе и даже сверх неё. На сцену к зрителю, - легко вскочив с кресла, выкрикнула она, бодрым шагом покидая гримёрную.

 Винский долгим удивленным взглядом проводил на глазах помолодевшую диву.

Бес быстрым шагом покинул гримерку Лядовой, направляясь в сторону зрительного зала. В четырнадцатом ряду его ждала жена. Места были прекрасные, посреди зала. Это устраивало, так как он не только будет слышать любимую певицу, но и наслаждаться манерой ее исполнения с близкого расстояния. Сегодня, все складывалось на редкость удачно. Случайно подслушанный разговор организаторов концерта, недовольных плохим самочувствием Лядовой и намерение ее петь под фонограмму огорчил его. Бес любил эту певицу, и послушать ее вживую было его давней мечтой. Но билеты на концерты эстрадной дивы стоили больших денег, которых у него никогда не было. Все, что он зарабатывал, тратилось на более важные жизненные нужды. Сегодня другое дело. Сейчас он может себе позволить все, что пожелает. В голову пришла шальная мысль, он решил попробовать на певице ретранслятор.  Все произошло так, как он и предполагал. Не замеченный, ни охраной у дверей гримерной, ни снующей взад вперед артистической братией он проник в уборную певицы. В нем снова проснулся ученый, решающий задачу оценки результатов эксперимента, поставленного на стареющей диве. Истощение и износ организма певицы поражал. Неужели такая простая и приятная работа как песнопение, отнимает столько сил и здоровья?

Погруженный в свои мыли Бес не обратил внимания на человека, укрывшегося в тени одной из массивных колонн фойе.

 - Прекрасно, - пробормотал Струбов, глядя вслед удаляющемуся Бесу. – А теперь посмотрим на результат твоих похвальных потуг.

     Никогда Лядова не была так счастлива, как после последнего концерта. Публика сатанела от восторга. Сцена была завалена букетами цветов. Шесть раз она выходила на бис, поразив своей энергией и невесть откуда вернувшейся молодостью не только многоопытного Винского, но и всю артистическую братию. Людмила исполнила свои последние хиты, вспомнила популярные песни далекой молодости. Вместе с залом спела песни, ставшие в стране общепризнанными шедеврами эстрадного искусства, сделавших Лядову той любимой миллионами зрителей певицей, которой она сегодня была. В общем, вечер удался на славу. Сопровождаемая овациями и восторженными восклицаниями многочисленных поклонников, дива гордо прошествовала в гримерку. Полнейший триумф, которого каких-то, полтора – два часа назад не ожидал никто, включая саму певицу.

 Самулевич уже был в уборной. Две огромные корзины цветов его люди внесли сразу же, как только Лядова переступила порог.

- Я поражен, нет, потрясен силой и красотой Вашего неувядающего таланта, - галантно склонившись, он поцеловал руку примадонны. – Позвольте поблагодарить Вас за ту атмосферу праздника, которую Вы привезли в наш город. Не скоро сегодняшний вечер забудется Вашими поклонниками.

- Вы мне льстите, Фёдор Корнеевич. А, в прочем, сегодняшний концерт – это моя лебединая песня.

- Зачем столько пессимизма, дорогая Людмила Борисовна! Как Вас встречал и провожал зал! Восторг, овации! Уверен, Вы еще не один год будете радовать нас своими песнями.

- Ваши б слова, да Богу в уши. Может быть, и попою еще годик – два…

- Больше, намного больше, чем Вы себе отвели! Мы, ваши поклонники, на это очень надеемся.

- Спасибо, Фёдор Корнеевич. Спасибо, дорогой друг!

- Не смею Вас больше беспокоить и прошу принять мое предложение посетить наш город еще раз.

- Спасибо преогромное!

 Аркадий Маркович Винский сгорал от нетерпения в преддверие встречи со своим старинным другом. Дружба эта тянулась еще со студенческой скамьи и продолжалась вот уже около сорока лет. Он выскочил в фойе концертного зала и увидел его – старого приятеля у колонны рядом с женой, едва достававшей ему головой до плеча.

- Вы как всегда неразлучны, - наклонившись, поцеловал он руку Анне Николаевне.

Друзья обнялись и, троекратно расцеловавшись.

- Сколько же мы с тобой не виделись, а Глеб? - растрогался Винский, выпуская, наконец, их своих объятий Корнилова.

- Двенадцать лет, - немного подумав, ответил генерал.

- Двенадцать лет! – как эхо повторил Винский. – Это же целая вечность! Будет, будет еще время посидеть, вспомнить бесшабашную студенческую молодость. А сейчас я хочу познакомить вас с Лядовой. Давайте пройдем в гримерную.

 - Извини, Аркаша, но я не могу. Масса дел. Жду вас  к ужину. Чтобы непременно были.

- Что за новости, Анюта! Неужели ты не хочешь вот так, запросто, пообщаться со знаменитостью. Не каждый же день к вам заезжают звезды такой величины.

- Спасибо за приглашение, но мне надо подготовиться к вечернему ужину. Я не хочу выглядеть негостеприимной и нерадушной хозяйкой. Я жду вас, - помахала она рукой, направляясь к выходу.

- На чем же она доберется? Сейчас я организую транспорт, - разволновался Винский.

- Капитан Серегин отвезет ее.

- Капитан? – удивился Винский.

- Это мой помощник. Сегодня я попросил его сесть за руль и покатать нас. Затем он заедет за нами.

 - Ну, уж нет. Мы как-нибудь сами доберемся. Не глубокие старики…, пока еще. Постой, постой, - вдруг напрягся он, заметив кого-то за спиной у генерала. - Поистине сегодня день приятных встреч.

Он взял генерала под руку и увлек его вглубь фойе, направляясь к одиноко стоящему мужчине. Тот держался в стороне от основной массы и, казалось, был чем-то озадачен. Задумчивое выражение лица незнакомца не вписывалась в шумную, веселую атмосферу праздника, царящего вокруг.

- Боже мой, какая встреча! - воскликнул Винский, приближаясь к незнакомцу. Вы ли это, Вадим Всеволодович?

Незнакомец скользнул взглядом по лицам приятелей и остановил недоуменный взгляд на Аркадии Марковиче.

- Вы меня не помните? – удивился тот, теребя за рукав Струбова. - Это же я, Винский. Ну! Нас познакомила Елена Викторовна Одинцова….

 - Нервный срыв, - наконец вспомнил Струбов. - Аркадий….

- Маркович, - подсказал Винский. – Ну, наконец-то, вспомнили. Вот, Глеб, познакомься. Этому человеку я обязан своим здоровьем, если не самой жизнью. Корнилов Глеб Георгиевич, - представил он приятеля.

- Как Вы себя чувствуете, Аркадий Маркович? - генерал почувствовал, большого удовольствия эта встреча Струбову не доставила.

Винский, пребывающий в прекрасном расположении духа, то ли не замечал негативного отношения Струбова, то ли не придавал этому значения.

- Замечательно! И именно благодаря Вам, Вадим Всеволодович, благодаря Вашему таланту и высочайшему профессионализму. Ты знаешь, Глеб, чем я обязан этому человеку? - дернул он за рукав Корнилова. - Всем!

- Вы преувеличиваете, уважаемый Аркадий Маркович, - вежливо возразил Струбов. – Всего-навсего легкое переутомление….

- Легкое переутомление? – перебил Винский. - Да те доктора, к которым я обращался до Вас, ставили мне диагноз нервное истощение и нервный срыв. Говорили, что для восстановления здоровья нужны месяцы, а то и годы. Ты не поверишь, Глеб, но я был на краю помешательства. И все бы кончилось весьма плачевно, если бы Леночка Одинцова не свела меня с очень большим человеком, академиком Делиевым. Маститый ученый, глыба. Вот он-то и поручил Вадиму Всеволодовичу заняться моим здоровьем. И ты не поверишь, через месяц я уже был весел и жизнерадостен как городской воробей. Всего несколько сеансов, проведенных Вадимом Всеволодовичем, вновь вдохнули в меня жизнь, и такую бешеную энергию, что удивлению моему не было предела.

 Теперь уже генерал точно знал, незапланированная встреча Струбову хорошего настроения не прибавила, застав врасплох. А от воспоминаний Винского он вообще был не в восторге.

- Работники искусства люди эмоциональные и им присуща способность к преувеличению значимости событий, - сказал Струбов, почему-то обращаясь к Корнилову. – В этом нет ничего плохого. Наоборот всплеск эмоций и талант – это две составляющие одного звена, необходимых творческому человеку в его работе.

Корнилов молча кивнул, соглашаясь с сомнительным утверждением знакомого Винского.

- А, что если мы сейчас все вместе отправимся к нашей примадонне, - кипучая энергия Винского била через край. – Я буду безмерно рад представить вас ей. Она хотя дама и капризная, но это так, для публики. Публика, она обожает капризных звезд.

- Я тороплюсь… - пытался отклонить настойчивое предложение Струбов. – Возможно в другой раз….

- Никакие аргументы не принимаются, а другого раза может и не быть. Я Вас, Вадим Всеволодович, сегодня никуда не отпущу, будьте уверены, - безапелляционно заявил Винский, беря под руки обоих собеседников и направляясь с ними в сторону гримерки Лядовой.

- Ты только посмотри, душа моя, кого я к тебе привел, - закричал он с порога, вваливаясь в апартаменты певицы и волоча за собой смущенных спутников.

Лядова, грациозно поднявшись с кресла, сделала шаг навстречу гостям. Все еще находясь в приподнятом настроении, она милостиво приняла спутников продюсера, разрешив каждому из них облобызать ручку. Корнилов вручил певице букет цветов, сказав при этом несколько общепринятых банальных слов, принятых произносить в подобных случаях.

Продолжение следует