Автобиография

 

Подавляющая часть человечества желает жить вечно. Я без колебания причисляю себя к этому прогрессивному большинству. Заманчиво, знаете ли, жить долго и не расстраиваться всякий раз, подсчитывая, сколько там тебе ещё осталось топтать землю. Ходишь, дышишь, разговариваешь о пустяках с друзьями и знакомыми, в очереди стоишь за дефицитным товаром, если таковой имеется, детей рожаешь в свободное от работы время. Короче говоря, живёшь полнокровной жизнью. И в этом желании пожить подольше нет ничего предосудительного, поскольку вызвано оно исключительно чистым и здоровым любопытством. Очень уж хочется узнать, что будет завтра или послезавтра, какие изменения в мире произойдут через месяц или, предположим, год.

 

 Но самый большой интерес, конечно, вызывает вопрос – а что будет потом, когда по всем законам физиологии и здравого смысла тебя уже не будет? Интересно же! Хочется не отказать себе в удовольствии повеселиться, наблюдая, как потомки наши разгребают то, что мы наворотили во имя прогресса и исключительно из добрых побуждений в то короткое время, которое нам было отведено для этих целей. Такое желание легко можно понять. Жизнь весьма непродолжительна. Настолько коротка, что, пожалуй, будет несправедливо, если она окажется единственной и неповторимой. В эту несправедливость не хочется верить. Она убивает надежду в бессмертие. Куда же это годится? Вы только намекните нам, что существует жизнь после смерти в любой форме, и мы поверим безоговорочно, потому что нам хочется в это верить!

 

Как известно, любой спрос рождает предложения. Во все времена, когда появлялась потребность в какой-либо услуге кем-либо востребованной и была готовность её оплатить, мгновенно возникал рынок, предлагающий эту услугу в широчайшем ассортименте. Не осталось не охваченным и потребность человечества жить вечно. Некоторые восточные религии, идя навстречу пожеланиям больших народов и мелких народностей, тут же стали повсеместно проповедовать идеи, утверждающие неоспоримость того факта, что каждый из нас проживает на Земле не одну, а несколько жизней. А что? Почему бы и нет? Правда, как выяснилось позже, это происходит не всегда  в человеческом облике.

 

Вначале необходимо  пройти через более примитивные формы жизни и только потом, в конце цикла, появлялась возможность достичь вершины этой пирамиды – стать человеком. Ну а затем новый повторный виток и так бесконечно. Сызнова приходится начинать жизнь, каким-нибудь болезнетворным микробом, инфузорией-туфелькой или симпатичной бабочкой с разноцветными крыльями. Всё зависит от того, какой была прежняя твоя жизнь – правильной и праведной или грешной и бестолковой; с пользой ты жил для общества или своими неразумными деяниями наносил исключительно вред потомкам.

 

Самому оценить собственное прошлое с тем, чтобы что-то поправить или подкорректировать поведение в будущем, не представляется возможным, поскольку с каждым новым рождением все подробности прежней жизни исчезают из памяти окончательно. Иногда, правда, бывает, мелькают заметки в прессе или информация на телевидении о том, что кое-кому что-то такое смутное вспоминается, и этот злопамятный индивидуум даже может подтвердить при свидетелях отдельные эпизоды прежней жизни. Но это случаи редкие и, на мой взгляд, совершенно ненужные для плавного течения очередной жизни, дабы не омрачать ее неприятными воспоминаниями.

 

В самом деле, представьте, какая могла бы возникнуть путаница, если бы каждый из нас отчётливо помнил, в скольких шкурах ему пришлось побывать в прошлых своих жизнях. Ситуации могли возникнуть самые прелюбопытные. Ну, хотя бы при том же трудоустройстве человека на работу при написании им своей трудовой биографии.

 

 Давайте пофантазируем на эту тему, представив себе вот такую обыденную ситуацию. Кабинет начальника отдела кадров большого предприятия,  или менеджера по персоналу, как сегодня модно говорить. Впрочем, как этот персонаж не назови, а суть его склочной бюрократической душонки, уж точно будет неизменной, я знаю, о чем говорю. Что-то мы отвлеклись. Так вот,идёт приём посетителей, желающих получить работу. В большой приёмной топчется около десятка человек покорно ожидающих своей очереди. Тяжёлая дверь, ведущая в кабинет начальника отдела кадров, бесшумно отворяется, выплёвывая очередного трудоустраивающегося.

 

- Кто там у нас следующий? - строго взирает на присмиревших просителей поверх очков секретарь в приёмной.

- Я! Моя очередь, - срывается с места небольшой плюгавенький человечек с чемоданом в руке. – Моя очередь, - продолжает бормотать он, просачиваясь в кабинет.

- Проходи, не топчись у двери, - подбадривает хозяин вошедшего посетителя.

 

Посетитель робко приближается  к огромному в полкабинета столу, заискивающе улыбаясь уверенно восседающему за ним хозяину.

- Ну и голосок у этого бюрократа, - еле слышно бормочет он, - как у пеликана в период яйцекладки. -  Здравствуйте. Войти можно?

- Можно, если по очереди, - шутит начальник отдела кадров, небрежно рассматривая вошедшего. - Если без очереди, то исключительно позвоночным. Они по эволюционному развитию выше всех стоят.

 

- Я по очереди, - торопливо проясняет ситуацию посетитель. - Два часа отстоял.

- Понятно, - констатирует чиновник. - Значит, ты принадлежишь к классу бесхребетных неблагоустроенных. Всё правильно. Те, которые по блату, в очереди толкаться не будут, не пингвины. С чем пожаловал?

- Мне бы работу какую, - посетитель торопливо извлекает из бокового кармана лист бумаги и аккуратно кладёт его на край стола. - Заявление вот принёс на трудоустройство. Говорят, вам работники нужны.

 

Начальник отдела кадров, принимая заявление, недовольно ворчит.

- Работа теперь многим требуется. Она нынче на дороге не валяется. Когда строили – много народа требовалось, а стали перестраивать, с рабочей силой перебор вышел. Ну, да ладно, посмотрим, раз уже всё равно пришёл. Биографию принёс?

- Вот, - посетитель с грохотом уронил на стол чемодан, испугав хозяина кабинета.

Тот, подпрыгнув от неожиданности, в недоумении уставился на посетителя. Кандидат на трудоустройство после долгой возни с замками  осторожно извлек из чемодана огромную рукописную книгу.

 

Начальник отдела кадров с трудом приподнял фолиант, прикидывая его вес.

- Труд солидный. Судя по весу, биография полная.

- С самого начала пути так сказать. Ничего не упустил, - живо уверяет его соискатель на рабочее место.

- Ну, ну, посмотрим, - бормочет распорядитель вакантных мест, листая страницы. - Так, что тут у нас? Эпоха расцвета растительного мира. Кем ты там…? Реликтовое дерево. Высота – семнадцать метров, диаметр ствола у основания – три метра, корни стержневые. Вес…., гм, такой-то. Ширина кроны… понятно.

 

Оторвав глаза от текста, хозяин кабинета, откинувшись на спинку стула, принялся внимательно изучать посетителя.

- Что-то измельчал ты с тех пор. А крона-то, крона совсем лысая. И корешки где-то подрастерял стержневые, - приподнявшись в кресле и внимательно рассматривая ботинки посетителя, ехидно заметил он. - Хотя нет, прошу прощения. Какой-то незначительный отросток всё-таки болтается. Не совсем ещё отпал.

 

Посетитель, смущённо переминаясь с ноги на ногу, прикрыл руками низ живота, виновато глядя на работодателя и не понимая, как себя вести в сложившейся ситуации. Начальник отдела кадров, насладившись замешательством собеседника, удобнее устроился в кресле.

- Да-а-а! – философски протянул он. - Корни стержневые – это тебе не мочковатые губчатые. Глубоко в почву уходят. Такими корнями прочно за землю держишься, попробуй, сковырни.

 

Лицо его приобрело мечтательное выражение.

- Замечательная была эпоха. Юность планеты. Вокруг исключительно флора. Ни тебе ползающих, ни прыгающих. Я уже не говорю о летающих тварях. Им бы кривоногим, только ветки ломать да сверху на окружающую среду гадить. Я в то время в папоротниках прозябал, - доверительно наклонившись вперёд, сообщил он. - Внизу под вами, реликтовыми, ютились. Темно, сыро. Брр. Да и корней стержневых не имелось как у некоторых. Так, корешки недоразвитые. Завидовали мы вам – высокорослым.

 

Его блуждающий взгляд задержался на посетителе. На лице проявилось выражение заинтересованности.

- Где конкретно произрастал-то? – спросил он, жестом приглашая гостя присесть.

- Сейчас это место называется Донбасс, - ответил посетитель, присаживаясь на край стула. 

Начальник отдела кадров, широко раскрыв объятия и радостно улыбаясь, устремился к растерявшемуся просителю.

- Земляк, - взволновано воскликнул он. – Я ведь там тоже лежу пластами. Да… поработали на себя и потомство. Обеспечили энергоносителями. Кому сказать – не поверят. Сами собой печки топим и в бензобак себя же заливаем. И сколько же ты, мученик, в реликтах-то прозябал?

 

Посетитель задумался, что-то прикидывая в уме.

-  Без малого четыреста лет парился.

- Надо же столько на одном месте простоять без движения, - поразился хозяин кабинета. - Разве, что листьями пошелестишь – вот и все развлечения. Скучновато. Мы, папоротники, такими долговечными не были. Несколько сезонов и в землю матушку плодородный слой формировать. Но это, ещё я тебе скажу, по-божески, жить можно. Вот шурин мой, так тот вообще хвощом доисторическим вился. Всё ближе к воде норовил пристроиться.

 

Вот уж где не повезло мужику. Сколько после этого жизней прожил, а от него до сих пор болотом прёт. Сам понимаешь, какие женщины его теперь любят – то бывшие болотные лягушки, то пиявки с присосками. И жена та ещё рыба, - поморщился он, возвращаясь на место и продолжая листать биографию. - Пошли дальше. Юрский период. Эпоха динозавров. Жуткие времена, - вздрогнул от кошмарных воспоминаний. - Там-то кем пристроился?

- Не очень удачно, троодоном, - в свою очередь беспокойно заёрзал на стуле посетитель.

 

Начальник отдела кадров, сочувственно улыбнувшись, закурил, протягивая сидящему напротив человеку сигарету.

- Помню вашего брата. Мелочёвка. Туговато, небось, приходилось-то, а?

- Да уж и не говорите, - заныл гость. - Натерпелся страху, на все остальные жизни хватит. Только и верти головой во все стороны. То бронтозавр наступит, не заметит. А в нём тонн больше, чем в нас троодонах килограммов. От земли потом не отскребёшь. Меня так, вообще, тираннозавр сожрал, - продолжил он обиженным голосом печальную историю. – Рекс такой бегал, может, помните? За горло загрыз, сволочь. И что самое обидное, без всякого повода.

 

Начальник отдела кадров сочувственно закивал головой.

- Да, да, да. Как же, как же, помню этот ужас Юрского периода. Чуть, что не по нём, цап зубами и привет. Пасть-то у него как ковш у роторного экскаватора. Я в те времена птеродактилем порхал. На что уж сам хищник был, как сейчас помню, специалист по мелким грызунам и ящерицам – и то сорок раз вокруг осмотришься, прежде чем на посадку пойдёшь, склюёшь какое-нибудь млекопитающее на ровном грунте. Ты-то как опростоволосился?

 

- Разве не помните, где самые разборки случались? – продолжал сокрушаться посетитель. - На водопое, конечно. Жара неимоверная. А водичка чистая родниковая. Не то, что сейчас. Жажда замучила. Увлёкся. Да папоротников ещё нажрался. Набрёл на поляну по случаю. А они жёсткие, сплошная клетчатка. Килограммов так двадцать – тридцать проглотишь этого корма, потом весь день жажда мучает.

Начальник отдела кадров, опираясь руками о стол, медленно приподнялся, не сводя немигающих глаз с говорящего. Обнаружив в полуметре от себя налитое кровью лицо разъярённого хозяина кабинета, посетитель вжался в стул, трусливо глядя на собеседника.

 

- Покушал, говоришь, папоротников? - пророкотал начальник отдела кадров, нависая над посетителем. - Это сколько же ты, мерзкая рептилия, невинных жизней загубила? Сколько через тебя атмосфера кислорода недополучила?

- Да разве же то настоящие папоротники были, - дрожащим от страха голосом проблеял он. - Разве же их с вашим урожаем можно сравнить? Вот вы были папоротники так папоротники. А эти, тьфу, сплошная отрава, а не корм. Тем более мы, троодоны, как и вы, птеродактили, всё больше мелкой живностью кормились. Папоротники так чуть-чуть, для салата.

 

Хозяин, всё ещё тяжело дыша, не отрывая злобного взгляда от замершего посетителя, вновь занял место в кресле.

- На счёт той экологии ты, пожалуй, прав, - закурив и успокоившись, произносит он. - На высоте была. Водичка пей, не хочу. Выбросов в атмосферу почти не было. Ну, пукнет гигантская черепаха. Разве её с заводской трубой сравнишь? Потому и об аллергиях нынешних никто и не слышал. Ну, а хищника, что же так близко-то к себе подпустил-то. С похмелья,  что ли?

- Так тогда же не наливали, - растерянно посмотрел на собеседника посетитель.

 

- Точно, - ударяет тот себя ладонью по лбу. - Все жизни перепутались и праведные, и грешные, и исторические, и доисторические. Хотя подожди, – припоминает он. - В чистом виде, конечно, не имелось. Но некоторые фрукты попадались, я тебе как динозавр динозавру скажу. Мы птеродактили места знали. Склюёшь пару таких плодов не то, что взлететь, по земле – и то с трудом ползаешь крылья растопырив. Потом проспишься в кустах и залетишь с похмелья к чёрту на кулички. Весь день с больной головой дорогу назад отыскиваешь. Ориентиров-то не было. Ни городов, ни сёл. Вокруг сплошной лес. Летаешь туда – сюда, мечешься, орёшь как ненормальный, хищников привлекаешь.

 

Я раз пять стаю менял. Слава Богу, птеродактелиха не нынешняя жена, через милицию и профсоюз не разыскивала. Времена для любви очень благоприятные были, - расплывшись в улыбке, предался он воспоминаниям. - Никаких подарков самки не требовали. Ни золотых колец на лапки, ни бриллиантовых заколок в хвостовое оперение. Ничего им не надо было. Чистая любовь была, натуральная. Разве, что кормом немного поделишься и всё тут. Принесёшь грызуна в клюве – она и этому рада без памяти. А сейчас, - с горечью машет рукой, - только давай. И продуктом и драгметаллом. А грызуны по дому бегают, неоприходованные. Не требуются уже никому. Иногда, веришь, так и хочется сложить крылья и камнем вниз на пасущуюся мышь. А спохватишься – ни крыльев, ни клюва. И лапы уже не те, - с горечью роняет он, внимательно рассматривая руки. - Из всей добычи только зарплату удержать могут и то, когда жена не видит.

 

Такие вот дела. Одно утешение, что у моей нынешней супруги хвост напрочь отсутствует. Сжалилась природа над нами, мужиками, ликвидировала этот атавизм. Представляешь, сколько украшений даже на метровый хвост прицепить можно? А если длиннее? Что-то я не о том. Вечно на бытовые проблемы отвлекаюсь, когда теперешнюю жену вспоминаю. Бесхвостую. Так о чём это я? Да, так вот о хищниках. Аналогичный случай произошёл и со мной. Буквально метр левее и проглотил бы меня тиранозавр на бреющем полёте. Пол хвоста оторвал сволочь. Уж как улетел пьяный и без хвоста – сам не помню. Чудом. Пересечься бы с гадом в этой жизни.

 

- Я своего убийцу знаю, - обидчиво поджал губы посетитель.

- Так в чём дело? – Недоумевает бывший летающий ящер. - К ответу его, варвара!

Посетитель обреченно опускает плечи и тяжело вздыхает.

- Ходил в суд, подавал заявление.

- Ну и что? – с неподдельным интересом спросил хозяин кабинета.

- Говорят, срок давности истёк. Если бы в прошлой или позапрошлой жизни это преступление совершилось, тогда, пожалуй, привлекли бы. А так…, – безнадёжно машет он рукой.

 

- Жаль! А кем он в этой жизни пристроился?

- Начальником налоговой полиции, - с горечью махнул рукой бывшийтроодон. - Разве его теперь достанешь?

 - Да-а-а. Могут скушать во-второй раз, - сочувственно глядя на поникшего посетителя, подвёл печальный итог начальник отдела кадров. – Ну да ладно, замнём на всякий случай, - сменил он тему. - Что там у тебя дальше? Кузнечик – признак подвижности, улитка – совсем наоборот, ящерица – вновь примета суетливости. Какая ты у нас противоречивая натура. А это что такое? Химера носатая. Ну, здесь ты, брат, пожалуй, наврал. Это же персонаж греческой мифологии – чудовище с огнедышащей львиной пастью, хвостом дракона и туловищем козы. Я жил в древней Греции, знаю, о чём говорю.

 

- Ничего не наврал, - хмуро возразила бывшая химера. - Семейство – ринохимеровые, род - гарриота. Из рыбопродуктов это. Дары морей, так сказать, а никакое не чудовище. Придумают тоже ещё, чудовище. Обидно слышать. Там рыбки-то той гарриота – одно название.

- Не помню, не встречал, - задумался хозяин кабинета. - Я больше по поверхности земли предпочитал перемещаться или по воздуху. Надежнее, знаешь ли. Под водой не приходилось.

 

Он вновь углубился в чтение. До посетителя доносилось лишь невнятное бормотание. 

- Так ты и гадом был? – спросил он, завистливо рассматривая собеседника.

- Ну, не совсем гад. Так, гадёныш, - скромно потупив взор, роняет посетитель.

- Скромничаешь?

- Боже сохрани, - попыталось жестами показать свой прежний размер бывшее пресмыкающееся. - Я был не очень крупный. Песчаный удавчик. Лет семь пески полировал.

 

- В каком это ты конце географии петли вырисовывал? - внезапно насторожился  начальник отдела кадров.

- В пустынях средней Азии, - печально выдохнул гость.

- А я в те времена кроликом там скакал, - думая о чём-то своём, припомнил хозяин. - Не встречал такого серого с белым ухом? – спросил он, окидывая долгим подозрительным взглядом обескураженного собеседника.

- Нет, не припоминаю, извините, - смущаясь,  пролепетал тот.

 

- Не пересекались, говоришь? – голос начальник отдела кадров стал вкрадчивым. - А я, представь себе, нарывался пару раз на удава в тех местах. Если бы не быстрые ноги и хорошее знание местности, неизвестно, как бы всё сложилось. И ты знаешь, что самое удивительное в вас, пресмыкающихся. Смотришь, инвалиды вроде. Ни рук, ни ног. А попробуй, уйди от них живым и невредимым даже при четырёх лапах.  Не каждому кролику такое счастье.

Рывком, приподнявшись в кресле и перегнувшись через стол, он строго скомандовал.

- А ну, посмотри мне в глаза. В глаза, я сказал!

Посетитель послушно смотрит на говорящего, испуганно моргая редкими ресницами, боясь отвести взгляд в сторону.

 

- Нет, пожалуй, это не ты был, - наконец перевёл дух пустынный кролик. - У того другого не взгляд, а кошмар, помноженный на ужас. Мороз по шкуре и шерсть дыбом. А может быть, и ты, - вновь одолели его сомнения. - А ну-ка открой пасть.

- Что? - в страхе отшатнулся посетитель. - Что Вы сказали? Я не совсем понимаю…

- Рот, говорю, открой, - более спокойным голосом приказал кадровик.

Перегнувшись через стол, он с заинтересованностью стоматолога внимательно осмотрел открытый рот собеседника. – Нет, у того зубов совсем не было и язык такой, - шевелит двумя пальцами, - раздвоенный.

 

Бывший удав, облегчённо вздохнув, опасливо покосился на недоверчивого кролика.

- Конечно не я, - заявил он обиженно. - Какой там кролик, я мышей и то с трудом ловил. Мне верблюд двугорбый на хвост наступил. Копытом. Если бы сейчас такая травма –  первую группу инвалидности получил бы, а тогда…, - обречённо машет он рукой.

- Невезучий ты, - сочувствует успокоившийся хозяин кабинета. - То хвост оторвали, то вообще скушали. Что за судьба?

 

- Не то слово. А верблюд этот сейчас директором молокозавода работает. Такой же бугай откормленный. На пути не становись, раздавит.

- Да-а-а, - вздыхает кадровик. - Оно кому в прежней жизни везло, то они и в этой тоже неплохо пристроились. Пойдём дальше. Кем ты у нас ещё побывал? Сумчатое. Вот пошутила природа. Карман дала, а класть туда нечего. Отсюда инфляция-то и пошла.

- Про инфляцию не знаю ничего, - рассудительно заметил посетитель, - но коалой на деревьях пришлось повисеть некоторое время.

 

- Мне знакомая белка рассказывала в те времена, когда я дятлом стучал, - ухмыльнулся кадровик, - что ваш брат мог, повиснув на одной лапе, трое суток спать не просыпаясь. Вот уже где отоспался-то. Жаль, у нас пожарники штатным расписанием не предусмотрены. Я бы тебя взял.

Посетитель недовольно сплёвывает на пол и морщится.

- Отоспался, говорите? А еда-то какая? Сплошные листья. Двенадцать лет на такой диете – это не шутки. Желудок и печень загубил окончательно. Отрыжку эвкалиптом до сих пор, через столько лет, чувствую. Да и что за жизнь была? Всё время в ночную смену, да ещё и без выходных.

 

- А днём чем развлекался? - поинтересовался начальник отдела кадров.

- Чем, чем. В листве деревьев скрывался, боялся, как бы хищники не сожрали.

- Будет тебе плакаться, - прервал очередную слезницу кадровик. - Пришлось и мне какое-то время в тех местах побывать, правда, в шкуре кенгуру. Вот уже где попрыгал вволю. Бывало, скакали так, что детёныши из сумок вылетали.

- Удирали от кого или так – для удовольствия прыгали?  - деловито осведомился посетитель у собеседника.

 

 - От кого, - зло бросил тот. - От волков сумчатых. Вот уже где сволочная стая. Отморозки. Зазеваешься – так и смотри: или сожрут, или покалечат. И что характерно – всё время голодные. Более прожорливых тварей я только среди тараканов встречал, когда сверчком стрекотал за печкой.

- Ужасы-то какие рассказываете, - расстроился посетитель. - Слава Богу, волки по деревьям не лазили. Я бегать не мастак был.

- Поверишь, как только ту жизнь вспоминать начну, ноги сами вскачь несутся, - вышагивая по кабинету, расстраивался символ Австралии.

 

- Мне по ночам тоже кошмары снятся, - следя за перемещениями собеседника, заметил посетитель. - Позавчера приснилось, будто стою я кедром. Вдруг смотрю, а ко мне мужик в фуфайке и с бензопилой подбирается. Ну, думаю, пропал. Испугался до смерти. Ветки обвисли, листья пожелтели. Стою ни живой, ни мёртвый. Чувствую, дрожу от корней до самой кроны. Спилит, не спилит.

- Ну и как? – заинтересованно спросил собеседник.

- Пронесло. Оказалось, с похмелья мужик. Искал, где отоспаться. А бензопилу за собой таскал, чтобы не подумали, что от работы косит.

 

- Надо бы забыть все эти кошмары, да куда там, забудешь, - обречённо констатирует начальник отдела кадров, возвращаясь на место.

- Что у нас дальше? Утконос, зяблик, гриф, - покосился он хитрым глазом на пернатого падальщика. - Не самый лучший представитель пернатых, а?

- Да, пришлось несвежего мяса покушать, - ответил посетитель с вызовом. - Сами понимаете, долго ли такой продукт без холодильника пролежит? А там ещё очередь. Часа три ждёшь, пока лев нажрётся. Царь зверей, всё-таки. Какой-никакой, а монарх. Не успеет он отойти, смотришь, гиены да шакалы набежали. Пару человек из них встречал в нынешней жизни. Снабженцами работают. Или, как их там теперь называют - дилеры, брокеры? А что нам, грифам, от снабженцев достаться может? Крохи.

 

- Точно, как в нашей заводской столовой. Белка, сойка, козёл, - продолжает перечень жизней начальник отдела кадров. - Козёл! - отчётливо по слогам повторяет он, вопросительно глядя на посетителя

- Горный козёл, - смущаясь, уточняет тот.

- Козёл он и есть козёл, - наставительно роняет работодатель, - горный или ещё какой. Радуйся, что не баран. Бывшим баранам сейчас на работу устроиться – гиблое дело. Да, биография у тебя. Не позавидуешь. Дерево, ленивец, козёл. Видно, ни на одной работе долго не задерживаешься?

- То по собственному желанию, то по состоянию здоровья, - подтверждает посетитель самые худшие опасения.

 

- Есть светлое пятно. Лис. Чернобурка?

- Среднерусская равнина. Откуда там приличные меха-то в Нечерноземье? – пренебрежительно ухмыльнулся посетитель.

- Не повезло с географией, - вздыхает собеседник. - Черепаха. Надеюсь, морская, гигантская?

- Да нет. Мелкая болотная. Сколько на тине веса наберёшь?

- Скудноватая биография, - быстро листая страницы, бормочет кадровик. - Не за что зацепиться. Жуком навозным случайно не был?

- Не приходилось, - честно ответил посетитель.

 

Начальник отдела кадров задумывается.

- Жаль, - сожалеет он. - Есть у меня одно вакантное место ассенизатора. Но раз опыта нет…

- Жуком–ассенизатором не был, врать не буду. Не сталкивался с такой престижной профессией. Из насекомых, вспоминаю, пауком несколько сезонов маялся – это было, а жуком нет, не приходилось.

- Пауком говоришь? - радостно потирая руки, оживился кадровик. - Вот и чудненько. Это как раз то, что надо. Мне охранник на проходной требуется позарез. Хоть в этом-то тебе повезло. Отдохнул на паутине, покачался, как в гамаке в своё удовольствие. Да и за добычей гоняться не приходилось, высунув язык. Раскинул сети и сиди. Сама в паутину летела. Мне секретарша рассказывала. Она пару сезонов мухой жужжала. Ужас, как вашего брата боялась, - шутливо грозя пальцем, закончил он.

 

- Да, что там хорошего, пауком-то? – грубо ответил посетитель. - Сидишь целый день с утра до вечера раскорячившись на сквозняке, пока муху эту дурковатую дождёшься. Паутина – не одеяло байковое, насквозь продувается. Отсюда болезни профессиональные. Я себе артрит сустава четвертой лапки насидел. Да и опасная это работа. Вспоминаю, как-то оса в паутину влетела. В темноте разве разберешь, кто попал. Голодал я, помню, в то время. Трое суток ничего не ел. Так, что не до церемоний было. Я было, к ней рванулся. А она под монотонное жужжание вытаскивает неизвестно откуда ножичек, жалом называется, и давай им в меня тыкать. Поверите, чуть не зарезала к чёртовой матери. Уголовница полосатая! Окрас-то у неё соответствующий. Паутину, опять же, порвала в клочья. Неделю латал.

- Выходит, и охранником ты не того, - расстроено вздохнул хозяин. – Хочется тебе помочь, но сам видишь…

 - Далось Вам, кто кем в прежней жизни был, - возмутился обиженный посетитель. - Какая связь? Главное, что бы в этой жизни человеком хорошим был. А те жизни забывать уже надо – сами говорили.

 

- Забывать, говоришь? - взволновано забегал по кабинету начальник отдела кадров. - Я бы и рад забыть, да не получается. В прошлом году приняли одного нуждающегося. Ничего, вроде, мужик исполнительный. Молчун. Слова лишнего поперёк не скажет. Не к чему придраться. Когда смотрим – пошло-поехало. Одна анонимка, вторая следом. Комиссия разбираться прибыла, ещё одна. Оказалось, он стучит. Стал дело я его листать, а там чего только нет. То блохой на чужой шкуре приспосабливался, то глистом ещё глубже проникал. Искал, где потеплее, да потемнее. Старался за счёт других организмов пристраиваться. Одним словом, паразит. А прочти я раньше биографию, скольких неприятностей избежали бы. Вот тебе и нет связи. Пошли дальше. Из крупных хищников приходилось кем-нибудь рычать? – поинтересовался он у собеседника.

 

- Случилось как-то один раз. Пещерным львом, - напрягая память, вспомнил тот. - Ничего так жизнь. Мне даже понравилось. Что местность, что питание - исключительно мясные продукты. Свежатина.

- Я мясом тоже отъелся, когда в саблезубых тиграх ходил, - пустил слюни  представитель семейства кошачьих. - Какой ассортимент! Сейчас на прилавках ничего подобного не встретишь. Боялось тогда меня зверьё. Как зарычу, все замирают от страха. С места сдвинуться не могут. Выбирай, что по вкусу. Всё в изобилии: птица любая, говядина, какая хочешь. Двадцать восемь сортов только в нашем районе. А деликатесы! Мясо мамонта, носорога, гиппопотама. С нынешней жизнью не сравнить. Похозяйничал я тогда. Меня и сюда-то в кадры взяли через саблезубый опыт. Здесь такие работники на вес золота.

 

- Да и в наших местах всё нормально было. Правда, имелась одна тварь, - поморщился от неприятных воспоминаний посетитель. - Вот уж крови попил! Встречали, может быть, питекантропом звали. Обезьяна, обезьяной, а тоже солидного зверя из себя корчил.

- Как же, приходилось, - нехотя подтвердил собеседник - Ворюга и хам. Бегаешь, бегаешь за косулей, пока поймаешь. А чуть зазеваешься, он её цап и к себе на дерево. Сидит, жрёт у тебя на виду ещё и чавкает, гад. Ну, попрыгаешь, сгоряча под деревом, порычишь от обиды. Так разве его достанешь? Куда там.

 

- Я в одной умной книжке вычитал, - показал знание вопроса посетитель, - что этот урод от обезьяны произошёл. Так и написано, что, мол, труд сделал из обезьяны человека. А питекантроп – это как бы переходный период.

- Ну, если стянуть, что где плохо лежит – это труд, тогда я согласен. Думаю, потомство его по этой части далеко продвинулось, - насмешливо ухмыльнулся кадровик, замечая, что посетитель нервно ёрзает на стуле. - Чего это тебе не сидится? Гвоздь, что ли?

- Так, - мнётся тот, - потомство – это мы, получается, как ни крути, и есть. В нынешнем, так сказать, виде.

- Гм, - удивляется кадровик. - Вот уже никогда не подумал бы, что от такой твари произойти могу. Но бывают же случаи когда у плохих родителей приличные дети?

 

- Есть надежда, но очень слабая. Ну так что, берете кем на работу или как? – вспоминает проситель причину своего прихода.

- Жаль мне тебя, нескладного, - тяжело выдохнул начальник отдела кадров. – Родственники, почти. В одних местах обитали, одни беды терпели. Фотографию в личное дело принёс?

- Вот, - протягивает тот фотографию. - Лучший мой снимок.

Начальник отдела кадров долго и внимательно рассматривает фото.

- Что-то ты здесь сам на себя не похож, - сомневается он.

- Это я в муравьедах хожу, - проясняет ситуацию посетитель.

- Ну и язык! – Удивляется кадровик. - Вот и работа для тебя нашлась. Будешь в канцелярии марки на конверты наклеивать. Иди, оформляйся.

Посетитель, облегчённо вздохнув, выходит из кабинета.

- Кто там следующий, заходи, - громко кричит кадровик в сторону двери.

 

 

Другие произведения этого автора читайте на https://anatdolzhenkov52.blogspot.com